Musical Musings: Bortkiewicz - Piano Concerto No. 3 'Per aspera ad ...

Musical Musings: Bortkiewicz - Piano Concerto No. 3 'Per aspera ad ...: Sergei Bortkiewicz began his musical education in St. Petersburg, and went on to the Leipzig Conservatory to study. He made a few trips ba...

Debussy - Golliwog's Cake Walk

Сионизм не был в фаворе у еврейской молодежи того времени: его считали утопией\ Лейб Яффе

Изредка происходили и публичные доклады. Так доклад был прочитан Лейбочкой Яффе, поэтом и сионистом, погибшим при взрыве здания Еврейского агентства во время англо-еврейской гражданской войны. Я встречал его на семинаре у Риккерта. Яффе не упускал никогда случая в стихах и прозе пропагандировать сионистское решение еврейского вопроса. Он вызывал к себе всеобщую симпатию, как человек и как оратор, но единомышленников навербовал немного.

Сионизм не был в фаворе у еврейской молодежи того времени: его считали утопией и, в нынешних терминах, "эскапизмом" от стоявших на очереди социально-политических проблем. В своем большинстве эта молодежь встревоженно ждала исторических и даже мировых сдвигов. http://m.tululu.org/bread_52102_92.xhtml

Лев (Лейб) Борисович Яффе (5 июня 1876, Гродно — 11 марта 1948, Иерусалим) — израильский поэт, переводчик, редактор, сионистский деятель.

Там, в прекрасной стране,
в селениях наших братьев,
Расцветает новая жизнь.
Там песнь землепашца,
песня воли и простора
Звенит в полях.
Там наш язык звучит,
как серебряный колокол,
Как пение соловья,
Отдаваясь эхом
В расщелинах высоких скал
Чудный таинственный голос.

Гимн возрожденному языку – ивриту... Эту знаменитую песню на слова поэта и переводчика, сиониста Лейба Яффе пели в двух вариантах. Те, кто мечтал о будущем национальном доме для евреев, находясь в галуте, пели “там” (шам хаим хадашим – там новая жизнь), а те, кто его уже возводил своими руками на земле Израиля, произносили “здесь” (по шират ha-икар – здесь песнь землепашца). Не вызывает сомнений, как это звучало в оригинале, ибо автор стихов Лейб Яффе, участник Первого Сионистского конгресса в Базеле в 1897 году, приедет в страну только через 23 года. Песню знали в России, пели на конгрессе, а оттуда ее разнесли по всем материкам. - http://mishpoha.org/n18/18a08.php

Лейб Яффе В 1920 эмигрировал с семьёй в Эрец-Исраэль. С 1920 — редактор, в 1921—1922 — главный редактор газеты «Га-Арец». С 1926 и до конца своей жизни занимал пост директора фонда Керен А-Есод в Иерусалиме. В 1948 Яффе погиб при взрыве бомбы, подложенной арабскими террористами в здание Еврейского агентства в Иерусалиме.

Во Фрейбурге жил Михаил Осипович Цетлин, страдавший от туберкулеза ноги

Во Фрейбурге жил тогда и страдавший от туберкулеза ноги кузен Гавронских, Михаил Осипович Цетлин, - он же поэт Амари и редактор нью-йоркского "Нового журнала" в будущем.

Жена Гавронского, урожденная Шабад, была старшей в роде, и ее сестра Раля, как и кузины: Циля, Роза и Соня, все тяготели к эс-эрам. Роза Исидоровна и Раля погибли мученической смертью в виленском гетто. Их кузина Розочка была убита еще в 1905 г. в Минске на демонстрации по случаю опубликования Манифеста 17-го октября.

Наконец, Соня или как все мы ее звали за миниатюрный ее рост, Сонечка она была моей соседкой по работе над трупом, - лишилась рассудка... Все эти трагедии разразились позже.

http://m.tululu.org/bread_52102_91.xhtml

Маня Тумаркина, впоследствии Авксентьева, потом Цетлина

Здесь у меня была знакомая - Маня Тумаркина, впоследствии Авксентьева, потом Цетлина, которую я знал с 6-тилетнего своего возраста, - она приходилась кузиной моей мачехе. Тумаркины жили в Москве недалеко от нас, в Подкопаевском переулке, в доме Челнокова, с огромным двором и фруктовым садом, в котором росли чудесные райские яблочки. Ребятами ходили мы к Тумаркиным играть в крокет, и Тумаркины - родители и дети, дочери и младшие сыновья - бывали у нас.
В семье выделялась младшая дочь Маня - своим независимым характером, твердым и темпераментным, и своими внешними данными: глазами и косами русалки.
Все ею увлекались, за ней ухаживали и баловали.
"Самокритике" это, конечно, не способствовало.
 В числе очень немногих я оставался к ней равнодушным, хотя внешняя ее привлекательность была неоспорима и позднее получила признание таких авторитетных ценителей, как Валентин Серов, Александр Яковлев, мексиканец Ривера, писавшие ее портрет.

http://m.tululu.org/bread_52102_46.xhtml